СКАЗКА ДЛЯ ДЕВОЧКИ АНЕЧКИ – от Сергея Зиннера
Эту сказку прислала мне Анна, счастливая мама троих детей, человек успешный и состоявшийся, . Но автор – не она, а ее муж. Когда-то давным-давно он написал эту сказку для нее. А я, с их обоюдного разрешения , отправляю ее в дальнейший полет. Как белую пушинку цветущего чертополоха…
Юные ёжики — они ведь мягкие. Топорщат безопасные колючки, а на деле безобидны и беззащитны.
Однажды Ёжик встретил Чертополох. Мало ли кого не встретишь в тумане.
- Ты заблудился? — спросил Ёжик.
- Нет, — ответил Чертополох, — я всегда здесь был.
- А всегда — это долго? — спросил Ёжик.
- Всегда — это вечно, — сказал Чертополох.
- А вечно — это надолго? — спросил Ёжик.
- Вечно — это навсегда, — сказал Чертополох, озирая туманную даль.
- А ты — ёжик? — спросил Ёжик.
- Отчасти, — ответил Татарник (под этим псевдонимом он скрывался от ботаников).
- От какой? — спросил Ёжик.
- От главной, — ответил Чертополох.
- А какая часть — главная? — спросил Ёжик.
- Та, что высшая, головная, умственная, цветущая! — ответил Чертополох и задумался. Ему не понравилась сказанная фраза, а любопытство блуждающего ёжика раздражало. Он не удержался от нотации.
- Скажи, ёжик, а ты что-нибудь видишь в этом тумане? — спросил он.
- Вижу тебя, — ответил Ёжик.
- А кроме?
- Ничего, — признался Ёжик.
- Вот видишь, — сказал Чертополох, — какой же у тебя тогда кругозор?
- Никакого, — признался Ёжик. Из умных слов он знал только «методист» и «экология».
- А я вот стою здесь всегда и день ото дня расширяю свой кругозор, потому что расту, и расту, потому что расширяю, — отрубил Чертополох.
- А я вот ничего не расширяю — и тоже расту, — обиделся Ёжик. — Уже немножко вырос.
- Как это не расширяешь? Ты расширяешь ареал, — сказал Чертополох.
- Как это? — не понял Ёжик.
- А вот как, — ответил Чертополох. — Вчера тебя здесь не было, а теперь ты здесь есть, значит, «здесь» теперь входит в твой ареал, — и он сколько мог развёл листьями.
- Понятно. И ты входишь? — догадался Ёжик.
- Я не вхожу: я всегда здесь стоял, — разозлился Чертополох, — а вот ты со своим ареалом входишь в чужое Поле Зрения, вторгаешься в чужие размышления и нарушаешь чужой кругозор!
И он снова погрузился в туманные мысли. Он вспомнил, что есть у него давно забытый родственник: колючее семейство не зря прозвало того Лопух. Во-первых, вместо того чтобы выбрать пространство с широким обзором, он вечно ютился где-нибудь под забором, и взгляды его посему были весьма односторонни. Во-вторых, он имел дурную привычку, развесив уши, слушать всё, что ему говорят. Уши вырастали порой до циклопических размеров. И — в-третьих — эти лопухи всегда служили приютом страждущих, давали тень скользким слизням, позволяли нещадно обрывать свои листы для всякой нужды… И уж что Чертополох считал совсем недопустимым — это привычку цепляться к каждой проходящей юбке и совершать дальние небезопасные путешествия. Всё бы ничего, но со временем зеленых ёжиков беспощадно отрывали от себя и бросали — опять же под забор. Всё начиналось сначала…
- Нет, недопустимо быть столь упрямым — и при этом не иметь настоящих колючек, — вслух подумал Чертополох.
- А зачем колючки? Ведь жизнь прекрасна и удивительна, — Ёжик много раз слышал эту фразу от туманных личностей и совсем привык к ней.
- Как, ты ещё здесь? — удивился Чертополох. — Я думал, ты давно ушёл в туман.
И верно, подумал Чертополох, сейчас этот маленький, без корней, уйдёт и уже никогда больше не окажется в Поле Зрения. Ему почему-то стало жалко Ёжика. Кругозор кругозором, а всё же приятно принадлежать к чьему-то ареалу. Тем более если этот Кто-то — не Верблюд, ведёт себя пристойно, не плюёт на всё и вся и, главное, не имеет дурной наклонности жевать невкусные колючие кустарники. В обществе верблюдов, признаться, он чувствовал себя несколько неловко. Поэтому при всей своей зависти к Кактусу, который, во-первых, был весь сконцентрирован в своей голове, а во-вторых, имел более длинные корни и более широкий кругозор, он не хотел бы обитать в пустыне. Пусть там живёт безголовая Верблюжья Колючка…
- Вот смотри, Ёжик, — назидательно сказал Чертополох. — Взять то же Перекати-Поле. Ни тебе корней, ни листьев, ни царя в голове, катится себе по воле ветра на все четыре стороны, и ни приюта, ни времени на размышление. И так пока не достанется какому-нибудь оголодавшему ишаку. Или взять меня: попробуй-ка, вырви мой корень! Никто и не пробует. Зато я Сам Свой. И между прочим, вряд ли ты когда-нибудь увидишь окультуренный Татарник. Поди-ка, приручи! А ведь я ёжик лишь отчасти, а в остальном я — цветок!.. — это философичный куст выкрикнул как-то особо зло и горько.
И маленький Ёжик увидел: грозные колючки, за которые цеплялись и рвались клочья тумана, на самом деле окружали нежно-розовый, с натужным синеватым отливом пестичатый венчик.
- Ты цветёшь, — робко сказал Ёжик.
- Нет, малыш, я отцветаю…
Меж тем Солнечные Зайчики рассеивали туман и упоённо слизывали с колючих листьев росинки. Ёжик поёжился: ему представилось, как он облизывает эти страшные шипы. А розовые пестики соцветия один за другим превращались в седые невесомые пушинки. Их становилось всё больше, вот уже и вся голова Чертополоха поседела.
- Скорее расти настоящие твёрдые колючки — только они спасут тебя в этом тумане, — посоветовал Чертополох, чувствуя приближение утреннего свежего ветра. «Никого они не спасли ещё, всё конечно, всё тленно,» — подумал он. — «Но пусть этот серый малыш хотя бы поверит в свою безопасность.
Туман — слабое убежище, да и кругозор ограничивает…» Но о кругозоре почему-то думать больше не хотелось.
- Скажи, а почему твои колючки не сберегли твой цветок? — спросил Ёжик.
Но Чертополох не успел ответить. Потому что налетел порыв шаловливого ветра, и пушинки, одна за другой, почуяв свободу, поднялись в воздух. Поодиночке, парами, друзами поплыли они в прозрачном воздухе, уносясь всё дальше из Поля Зрения. И Ёжик понял, что наступила осень, которой он никогда не видел. И что сейчас на его глазах происходит что-то необъяснимое и… Слова «необратимое» он не знал.
- Погоди, Чертополох, не улетай! — заплакал Ёжик. — Ты ведь ещё не объяснил, что такое «навечно»…
А Чертополох ещё успел вспомнить, что сам был когда-то белой пушинкой и так же парил в воздухе, по воле ветра, беззаботный и невесомый, лишённый колючек, но неизмеримо более свободный. И что с той высоты видел гораздо больше, пока не был прибит к земле сосредоточенным и хмурым осенним дождиком. Боже, как давно это было! И может быть, в какой-то из этих пушинок — Он Сам, тот самый Сам Свой, который был ему далеко не безразличен. Может быть…
А Ёжик топал дальше по одной из многочисленных извилистых тропинок. Теперь он знал, что он делает — он расширял свой ареал.
- Жалко, что он замолчал, — думал Ёжик. — Кто же теперь расскажет мне о том, что такое «навечно» и «никогда»?..
Автор: Сергей Зиннер
P.S. Теперь вы понимаете, как ёжики, еще не знавшие, что они ёжики, оказываются замужем за чертополохами? У меня своё, колючее счастье 
Поделиться в соц. сетях
